Думаю, мнений об этой книге будет столько же, сколько и читателей. Одни увидят в ней экзотическое театральное представление, другие – лирическую трагедию, третьи – горькую сатиру на наше время, четвертые – цирковое представление, комедию недоразумений, пятые – современную мистерию в духе Метерлинка, где даже у баобаба, кота и петуха есть реплики. Казалось бы, ирония и лирика – вещи почти несовместные, однако автор совмещает их с легкостью иллюзиониста. Точнее, с легкостью киносценариста, – а это основное амплуа Маттеуччи. Фильм по «Празднику цвета берлинской лазури», наверное, удался бы в технике совмещения игрового кино и мультипликации. Иначе как быть с петухами и баобабами? Характеры персонажей столь же разнообразны и гротескны, как и маски в комедии дель арте. Здесь есть и рафинированный интеллигент, и настоящий злодей, и героиня-буфф, и, конечно же, трогательные любовники, которым нет дела ни до чего на свете, кроме друг друга. Ну почти ни до чего на свете… Потому что если бы он не был предан живописи так же, как и любимой женщине, – все были бы живы. Включая шестьдесят берез, вырубленных по приказу героини. Без вины виноватых берез – ведь отравление цианидом на первых стадиях так напоминает аллергию на березовую листву.
Маттеуччи все делает для того, чтобы одержимость живописью передалась и нам с вами. Витиевато украшает свой текст излишествами, богато декорирует его наречиями и прилагательными. Клюквенный сок и кровь здесь так легко перепутать! Картон одушевляется настолько по-детски, что закончится все, как у Блока: «заплакали девочка и мальчик, и закрылся веселый балаганчик».

Балаганчик теперь называется по-другому – реалити-шоу. Телевидение, когда-то названное великим соотечественником Маттеуччи, Пьером Паоло Пазолини, «новым фашизмом», мечтает подменить собой мир. Эти амбиции не беспочвенны. У нас любой праздник тут же оказывается телевизионным событием. TV вмешивается даже в судьбы тех, кто его презирает, как Манлио Каробби, живущий в прошлом и задумавший в честь будущего рождения сына повторить барочную феерию, созданную в честь появления на свет дофина – Людовика XV. Но у его супруги – бывшей фотомодели – совсем не такие эфемерные планы. Ее честолюбию нужен прямой эфир. Для нее это грандиозная ярмарка тщеславия. Все статусные вещи этой ярмарки на своих местах: Праздник, Декоратор, Символ, Семья… На фоне приготовления к празднику на вилле Каробби рассказываются истории сестер Манлио – Умберты и Беатриче, трагических масок этой драмы. Одна теряет возлюбленного, другая – свободу. Самый яркий персонаж повести, Беатриче восстает против помпезности своей жизни, против золотой клетки роскошной виллы, даже против своего имени, ставшего символом возвышенной любви. Беатриче становится порно-звездой, выбирает себе пошлый псевдоним «Кристина»... Однако ее комедия с переодеванием оборачивается печалью, в то время как величественный замысел праздника Манлио – абсурдом и гротеском, «Вишневым садом», разыгранным с итальянским акцентом.
А над всем этим срамом возвышается гость из Африки, баобаб, который должен был спасти всех, но не смог защитить и себя. Он собирает в себе судьбы всей семьи. Баобаб еще в силе, он даже может творить древнюю магию родного Сенегала, но он – узник и так же чужд этому обманчивому миру, как и молодой араб. Замир – экзотичен и неправдоподобно красив (слишком ярок по сериальным шаблонам), неправдоподобно благороден, и потому обречен умереть от цианида. Вот такой жестокий романс…
Настолько красивая история – конечно же, сплошное притворство и ирония, но такое притворство изменяет наше видение, еще раз напоминает о вечном противостоянии видимости и сущности. Ненавязчивый сюрреализм Маттеуччи, поэтически приподнятая банальность (и даже поэтизированная пошлость, ведь жанр мыльной оперы здесь постоянно обыгрывается, начиная с неразрывности связей между персонажами) – способ сказать много больше тех, кто рассуждает серьезно.