Я думаю,это положительная традиция, еженедельно выкладывать 10 случайных композиций с голосованием.
10.Юлиана К. и Руслан М. - Нет меня


9.Reflex - Beloved


8.Юлия Михальчик - До свидания, Питер


7.Camilla Brinck - Bye bye forever


6.AirLove - Одиночество


5.Серебро - Дыши


4.Тату - Между небом


3. Виа Гра - Поцелуи


2.Потап v.s. Настя Каменских - Разгуляй


1. Within Temptarion - Say my name

Мудрецы: перевоплощённые волшебницы,высшие жрицы,колдуны,маги, шаманы и ведьмы.




Интенсивные.Экзотические.Эксцентричные. Мудрецы пылают внутри. Они напоминают персонажей романтических новелл,обычно у них длинные шелковистые волосы, овальные лица , а под беспокойными глазами на протяжении всей жизни лежат тени. Земные Ангелы этого царства обладают глубокой мудростью и интуицией. Их взгляд пронизывает/прожигает насквозь, и нет никакого смысла в притворстве или попытке обмануть Мудрецов, потому что правда для них очевидна. Их энергия более темна и тяжела, чем энергия других Земных Ангелов. Они всегда уверенны в себе.

Эпатажные и яркие, Мудрецы любят одеваться в изысканные одежды, напоминающие о романтических эпохах прошлого. Женщины предпочитают ниспадающие "платья богини" и являются обладательницами роскошных волос. Мужчины-Мудрецы предпочитают рубашки из натуральных тканей, носят кельтские кресты или другие тайные знаки, волосы часто завязывают в "конский хвост"или укладывают назад с помощью геля.

Мудрецы любят посещать костюмированные под Ренессанс карнавалы, где они могут вновь пережить взлёты и падения своих прошлых жизней. Они очень увлечены изучением древних эпох,которые некоторые считают мифическими, в том числе историей Авалона, Атлантиды и Лемурии. Они собирают волшебные статуэтки, любят книги и кинофильмы,относящиеся к теме волшебства, а также любые произведения, связанные со временами короля Артура. Многие Мудрецы - любители астрологии и истории.

Есть некоторый элемент тайны, сопровождающий каждого, кто принадлежит к этому царству.

Мудрецы жили как высшие священники и жрицы в Атлантиде, Древней Греции и Египте; во времена короля Артура; среди майя: они прирождённые знахари и целители. Они были свидетелями разрушения цивилизаций, и их убивали за веру. Мудрецы знают и оценивают врождённое невежество в пределах человеческого "эго", но именно поэтому они особенно ценят тех людей, которые смогли достичь определённых высот. И это то, ради чего они возвратились.

Члены царства Мудрецов проводили жизни, развивая дарованные им духовные и магические способности. Они превосходно владели алхимией и целительством, а также с детства обладали даром экстрасенсорики. Но некоторые считали свой дар проклятием, особенно если были наделены даром предвидения предстоящей "негативной" ситуации. Дети часто обвиняли сами себя в том, что не смогли предотвратить трагедию, несмотря на то,что они её предвидели.

Большинство Мудрецов ненавидит эпоху "охоты на ведьм" ( XiV - XVIII века). Многие их них имеют полные или фрагментарные воспоминания о том, как они были сожжены, повешены или убиты другим способом за их духовные отличия от других людей. На многих ведьм охотились их соседи, местные органы власти и церкви. Более гуманные охотники сначала убивали свои жертвы, а сжигали уже мёртвых. Однако во Франции,Германии и Швейцарии большинство ведьм было сожжено заживо.

Даже те, кто на самом деле не были убиты, имеют сознательные воспоминания о том времени. Они помнят, какой страх испытывали перед Инквизицией и рыцарями -храмовниками.

Большинство Мудрецов заключает длительные магические и мистические браки по признаку духовного родства. Они могут чувствовать незримое присутствие родственной души, которая может быть известной им в течение многих жизней.Это приводит к поиску истинного Возлюбленного, и пока он или она не найдены, Мудрец может испытывать желание находиться в романтичном одиночестве.

Возможно, вы подобно многим другим Мудрецам, в прошлых жизнях клялись следовать своим духовным принципам или быть адептом учения ( например, как монах или монахиня). Среди самых распрастранённых клятв - клятвы мученичества, самопожертвования, целомудрия, безбрачия, повиновения и молчания. Если эти клятвы не утратили своей силы, они могут и на Земле мешать вам любить,получать сексуальное удовольствие,препятствовать финансовому благополучию, жизни вообще. Никто не может стать истинно свободным, пока клятвы прошлой жизни не разрушены. Единственно истинные клятвы - это те, которые вы даёте сами.

Постарайтесь сбросить оковы:




Вы - мастер наложения заклятий во имя ваших опасений и во имя желаний вашего сердца. Всегда помните о могуществе слова.Пусть для вас станет ясно то, чего вы желаете, а затем распорядитесь - посредством слов - чтобы это случилось.




1. Уважайте силу слова.
Будьте внимательны к своим мыслям и словам, следите, чтобы они отражали то, чего вы хотите,а не то, чего вы боитесь.Вы проявляете себя настолько быстро, что не можете позволять себе думать и говорить о ваших опасениях.Сосредоточьте все ваши энергии на осуществлении ваших желаний и цели жизни.

2. Уважайте своё прошлое.
Постарайтесь вспомнить ваши прошлые жизни, чтобы избавиться от эмоций, которые могут сдерживать вас сегодня.Читайте книги и смотрите кинофильмы, связанные с вашими прошлыми жизнями.

3.Знайте силу вашего характера.
Когда Мудрец направляет свой гнев на другого человека,это подобно использованию чёрной магии. Используйте вашу силу осторожно и подумайте дважды прежде чем проклясть кого-то,поскольку проклятье может травмировать других людей, а потом вернуться и неотступно следовать за вами.

4.Учите людей тому, что важно для вас.
Вы всегда становитесь примером.Вы стараетесь быть самым лучшим, чтобы вдохновить других.Вы выбрали Землю, чтобы рассказать людям об их огромном потенциале.

5. Смейтесь и играйте.
Даже при том, что у вас есть жизненная миссия, важно вводить в вашу жизнь разумную дозу игривости. Ваша миссия призывает к искренности, а не к серьёзности.Улыбка также помогает вам излечить любое горе,перенесённое в этой или прошлых жизнях.

Так заработался, что забыл положить мне денег на мобильный?
Ладно.Хорошо. Я тоже "случайно" забуду о том, что обещала выйти с тобой в свет.

Больно наклонить голову.
Больно привычно-гордо вскинуть подбородок.
Больно чихнуть, чёрт возьми.
Зато внешний вид не пострадал - самое главное.

Я сильный человек и меня тошнит от слюнявой жалости.
Но всё же забота, тепло и поддержка, это приятно всегда...
Ко врачам обращаться не стану, ну их к меносам!

Творения своей любимой испанской поэтессы я читаю с почти небьющимся сердцем, затаив дыхание.
В некоторых моментах, эмоции настолько льют через край,что откровенно не знаешь заплакать от неземного восторга или рассмеяться от невыразимой боли...
Как бывшая актриса, я всегда вижу образы очень ясно и случается так,что бессознательно проецирую их на себя.

Встреча.

С ним я встретилась на тропинке,
Речка спящая не пробудилась,
Не раскрыл шиповник бутоны,
А душа моя вдруг раскрылась, --
И у женщины потрясенной
Все лицо залито слезами!

Шел и нес на губах веселых
Он свою беспечную песню.
А взглянул, и мне показалась
Песня глубже глуби небесной,
А тропинка мне показалась
Странной, словно во сне бессвязном, --
Неспроста на рассвете алмазном
Все лицо залито слезами!

Напевая, прошел он дальше
И унес мой восторг с собою...
Цвет шалфея на стал синее, Н
е вознесся в небо с мольбою.
Ну и пусть! Ведь воздух пронизан
Потрясенной моей душою.
Хоть меня и никто не унизил,
Все лицо залито слезами...



Стыд.

О как твой взгляд меня преображает! --
Лицо сияет, как в росе травинки.
Меня тростник высокий не узнает,
Когда к реке спущусь я по тропинке.

Стыжусь себя: остры мои колени,
Надломлен голос, рот сведен тоскою.
Пришел ты -- и себя я на мгновенье
Почувствовала жалкой и нагою.

Не встретил бы и камня ты сегодня
Бесцветнее, чем женщина вот эта,
Которую заметил ты и поднял,
Увидев взгляд ее, лишенный света.

Нет, я о счастье -- никому ни слова,
Нет, не поймут идущие по лугу,
Что так разгладило мой лоб суровый
И что за дрожь пронизывает руку.

Трава росу ночную пьет стыдливо,
Целуй! Смотри, -- не отрываясь, нежно!
А я наутро буду так красива,
Что удивлю собой тростник прибрежный.

Безмолвная любовь.

Ненавидеть бы тебя, подобно зверю,
чтобы ненависть в лицо швырнуть при встрече!
Но люблю я и любовь свою не вверю
ненадежной человечьей темной речи.

Ты хотел бы, чтоб признанье стало стоном,
чтобы пламени и бездны клокотанье,
а оно своим теченьем потаенным
выжгло русло -- и ни сердца, ни гортани.

Я -- молчание соленого лимана,
а кажусь фонтанной струйкой безголосой.
Немота моя страшна и окаянна,
но всесильней безъязыкой и курносой!


Увидеть его снова...

И больше никогда -- ни ночью, полной
дрожанья звезд, ни на рассвете алом,
ни вечером сгорающим, усталым?

Ни на тропинке, ни в лесу, ни в поле,
ни у ручья, когда он тихо плещет
и как чешуйки, в лунном свете блещет?

Ни под распущенной косою леса,
где я звала его, где ожидала;
ни в гроте, где мне эхо отвечало?

О нет! Где б ни было, но встретить снова --
в небесной заводи, в котле кипящих гроз,
под кротким месяцем, в свинцовой мути слез!

И вместе быть весною и зимою,
чтоб руки были воздуха нежнее
вокруг его залитой кровью шеи!






Так хочет Бог.

I

Земля станет мачехой, если
предаст и продаст мою душу
душа твоя. Вздрогнут от горя
и воздух, и море, и суша.
Меня в союзники взял ты --
прекрасней вселенная стала.
Шиповник стоял с нами рядом,
когда у нас слов не стало,
и любовь, как этот шиповник,
ароматом нас пронизала.

Но землю покроют гадюки,
если ты предашь мою душу;
не спев колыбельной сыну,
молчанья я не нарушу;
погаснет Христос в моем сердце,
и дверь, за которой живу я,
сломает нищему руку
и вытолкнет вон слепую.


II

Когда ты целуешь другую,
я это слышу и знаю;
глубокие гроты глухо
твои слова повторяют;
в лесу, на глухих тропинках
твои следы под росою, и я, оленем по следу,
в горах иду за тобою.
Лицо той, кого ты любишь,
в облаках встает надо мною.
Беги, как вор, в подземелья,
ищи с ней вместе покоя,
но лицо ее ты поднимешь, --
мое в слезах пред тобою.


III

Бог тебе земли не оставит,
если ходишь ты не со мною;
бог не хочет, чтоб пил ты воду,
если я не стою над водою;
он заснуть тебе не позволит,
если день ты провел с другою.


IV

Уйдешь -- на твоей дороге
даже мох мне душу изранит;
но жажда и голод в долинах
и в горах от тебя не отстанут;
везде над тобой мои язвы
кровавым закатом встанут.

С языка мое имя рвется,
хоть другую ты окликаешь;
я, как соль, впилась в твое горло,
как забыть ее, ты не знаешь;
ненавидя, славя, тоскуя,
лишь ко мне одной ты взываешь.


V

Если ты умрешь на чужбине,
то, с протянутою рукою,
собирая в нее мои слезы,
десять лет пролежишь под землею,
и будет дрожать твое тело
в тоске, как в ветре колосья,
покуда костей моих пепел
в лицо твое люди не бросят.




Сонеты смерти.


1

В стене бетонной ложе ледяное
не для тебя, и я исправлю это:
ты будешь ждать свидания со мною
среди травы, и шелеста, и света.

Я уложу тебя в иной постели,
мое дитя, продрогшее в темнице,
и станет пухом, мягче колыбели,
тебе земля, в которой сладко спится.

С пыльцою роз смешаю комья глины,
покуда лунный столп вверху дымится,
и, впредь не зная ревности и страха,

вернусь к тебе, счастливой и безвинной:
ведь как моим соперницам не биться --
моя и только эта горстка праха!



2

Но будет день с такой ломотой в теле,
что мне душа шепнет на полпути:
как розовые тропы надоели,
как не к лицу с веселыми идти!

Еще одна захлопнется темница,
ударит заступ, глина упадет...
И нам придет пора наговориться
взахлеб и вволю, вечность напролет!

Наедине с тобой в глухой пустыне
открою, отчего, не кончив круга,
в расцвете сил ты лег в земную твердь.

И станет явным тайное доныне:
нас небо сотворило друг для друга
и, уходя к другой, ты выбрал смерть.


3

Злые руки к тебе протянулись в тот горестный миг,
и застыли в печали созвездья, когда ради муки
ты покинул навек беломраморных лилий цветник.
Для чего ты отдал свое сердце в недобрые руки?..

И взмолилась я: "Смилуйся, Господи, гибнет мой друг
на неверной стезе. Провожатый не знает дороги.
Или вырви его из коварных губительных рук,
или в сон погрузи, подводящий земные итоги.

Ни окликнуть его, ни его удержать не могу --
черный ветер морей прямо в бурю уносит челнок.

Не вернешь его мне -- пусть достанется мертвой воде!"

Тонет розовый челн, беззащитно кренясь на бегу...
Разве тот не любил, кто и жалость в себе превозмог?
Ты, Всевышний, меня оправдаешь на Страшном Суде!


Песнь, которую ты любил.


Пою ту песнь, что ты любил, о жизнь моя,
чтоб ты приблизился и слушал, жизнь моя;
чтоб ты припомнил жизнь, -- она была твоя,
пою я в сумерках, родная тень моя.

Я не хочу сейчас замолкнуть, жизнь моя.
Без крика моего как ты найдешь меня?
Что скажет обо мне вернее, жизнь моя?
Я та же, что была когда-то, жизнь моя.
Я не потеряна, не позабыта я.

Приди, приди ко мне под вечер, жизнь моя.
Приди, припомнив песнь, что раньше пела я.
Ты узнаешь ее, скажи мне, жизнь моя?
Ты имя не забыл, которым звал меня?

Что время для меня! Всегда я жду тебя.
Ты не страшись ночей, тумана и дождя.
Приди дорогою, а хочешь -- через луг.
Где б ни был, позови меня, о жизнь моя,
и напрямик иди, иди ко мне, мой друг!




Напрасное ожидание.


Я забыла, что в прах обратились
твои легкокрылые ноги,
и вышла, как в лучшие дни,
навстречу тебе по дороге.

Прошла по долине с песней,
но голос мой надломился.
Вечер свой кубок со светом
опрокинул, а ты не явился.

Осыпался понемногу
мак солнца, от зноя сгорая;
бахрома тумана над полем;
а я одна... все одна я.

Сухого дерева руки
трещат на ветру, коченея.
И в страхе я позвала:
"Любимый, приди скорее!

Мне страшно, и я люблю,
приди скорее, любимый!"
Все гуще ночь становилась,
а бред мой -- неудержимей.

Я забыла, что стал ты глух
к моему безумному зову;
я забыла твою немоту
и цвет белизны свинцовой,

большие глаза, которым
открылось высшее знанье,
твою неподвижную руку, --
ты мне ее не протянешь.

Асфальт свой ночь разлила,
как лужу. Над полем крылья
со страшным шелестом шелка
пронес предсказатель -- филин.

Я звать тебя больше не буду,
ты свой день на земле отработал;
все идут мои ноги босые,
отдыхаешь ты от заботы.

Зачем по дороге пустынной,
на свиданье с тобой бежать мне?
Не станет плотью твой призрак
в моих раскрытых объятьях.


Поэма о сыне

I

Сына, сына, сына! В минуты счастья земного
сына, чтоб был твой и мой, я хотела;
даже в снах повторяла твое каждое слово,
и росло надо мной сияние без предела.

Сына просила! Так дерево в крайнем волненье
весной поднимает к небу зеленые почки.
Сына с глазами, в которых растет изумленье,
сына в счастливой и сотканной Богом сорочке!

Руки его, как гирлянды, вокруг моей шеи;
река моей жизни с ним рядом, как с пышным лугом;
душа моя -- аромат и прохлада аллеи,
чтоб скала на пути и та была ему другом.

Когда в толпе, с любимым об руку, мы встречали
будущих матерей, мы глаз с их лица не сводили;
и без слов мы столько вопросов им задавали!
А глаза ребенка в толпе, как солнце, слепили.

По ночам не спала от счастья, что сна чудесней,
но огонь сладострастья не спускался к постели.
Чтоб он родился, как птица, с волшебною песней,
себя берегла я и силы копила в теле.

Я думала: чтобы купать его, солнца мало;
над коленями плакала: для него костлявы;
от грядущего дара сердце во мне дрожало,
и сами лились слезы скромности, а не славы.

Нечистой разлучницы-смерти я не боялась:
его глаза тебя в небытие не пускали;
в предрассветную дрожь или в немую усталость
вошла бы под этим взглядом без всякой печали.


II

Мне тридцать лет. И на висках застывает
преждевременный пепел смерти. В ночах бессонных,
как вечный тягучий дождь, сердце мое заливает
злая горечь медленных слез, холодных, соленых.

Огнем отливает сосна, хоть солнца не знала.
Все думаю я, чем бы стал ребенок, рожденный
такою матерью, -- я в жизни слишком устала, --
сын с сердцем моим -- сердцем женщины побежденной.

И с сердцем твоим -- цветущим плодом ядовитым,
с твоими губами, -- ты б снова лгать их заставил.
Никогда любовью моей он не был бы сытым:
только потому что он -- твой, меня б он оставил.

В каких же цветущих садах и проточных водах
он отмыл бы весной свою кровь от моей боли?
Я печальной была под солнцем и в хороводах,
и на раны его я бы насыпала соли.

А если бы вдруг губами, сведенными злобой,
он сказал мне то, что родителям я сказала:
"Вы живете в печали, -- так зачем же вы оба
родили меня, чтоб такой же, как вы, я стала?"

Есть печальная радость в том, что спишь беспробудно
в земляной постели твоей, и мне не придется
сына качать, и сама засну без мысли трудной,
без угрызений, как на дне немого колодца...

Ноктюрн.

Ах, Отец наш Небесный, мне больно!
Почему ты забыл обо мне?
Вспомнил ты о плоде и расплавил
Мякоть алую в летнем огне.
Погляди: я изранена жизнью
И для смерти созрела вполне.


На пути моем были фиалки,
Ветра хмель я пила, а теперь
Опустила я бледные веки, --
Не нужны ни январь, ни апрель.

И замкнула уста, -- я устала
Гибнуть, жалкие строфы граня.
Ты ударил осеннюю тучу,
И не хочешь взглянуть на меня!

Тот и продал меня за бесценок,
Кто к щеке в поцелуе приник, --
И лицо мое в поте кровавом
На стихе отпечаталось вмиг,
Как на плате святой Вероники,
Отпечатался ясно твой лик.

Необъятною стала усталость,
Поселилась в глазах у меня
Вся усталость зари предыдущей
И усталость грядущего дня,
И небес оловянных усталость,
И небес, просиненных до дна.

Еле-еле сандальи и косы
Расплетаю, мечтая о сне,
И тобой вразумленная, Отче,
Я рыдаю в ночной тишине:
Почему же меня ты оставил,
Почему ты забыл обо мне!

Не проси ты помощи у меня
Эту боль настоями не унять.
Не один ты маешься,слёзы льёшь
Мало кто спасается от неё...

Со мною тоже разное бывало
Но как сказал один брюнет
Красивых много, верных мало
Знакомых-тьма, а друга нет...

Не проси ты помощи у меня
Видишь и себя-то мне не унять.
Налюбилась я на своём веку
До сих пор опомниться не могу...

Со мною тоже разное бывало
Но как сказал один брюнет
Красивых много, верных мало
Знакомых-тьма, а друга нет...

Гладковыбритая змея
тычет в сердце холодной мордочкой
Как запутана жизнь моя,
без тебя стала словно порченной...
Ну зачем я захлопнул дверь
и поверил себе заносчиво?
Переборчива смелость моя, неразборчива...

Ночь и день - два оттенка грусти
Ночь и день - чёрно-белый плен
Ну зачем там где были чувства
Только тень....
Ты мне скажи, зачем?...

Рядом спит молодая жена.
Ты закончил сезон охотничий?...
Та,что долго ждала меня
Навсегда пропустила очередь.
Ну зачем ты поверила мне
И тогда не была настойчивой?!
Переборчива вера твоя, неразборчива...

Ночь и день - два оттенка грусти
Ночь и день - чёрно-белый плен
Ну зачем там где были чувства
Только тень....Ну скажи зачем?...

Только чудится мне
По ночам за захлопнутой дверью
Звук шагов в тишине
И твой профиль меж светом и тенью...

Ну зачем там где были чувства
Только тень....Ну скажи зачем?...

Я тебя перебить хотел
скороспелым назло решением
Каруселью бездушных тел
стать опутанным как ошейником...
Ну зачем ты захлопнул дверь
и поверил себе заносчиво?!
Переборчива смелость твоя!
Неразборчива...

Ночь и день - два оттенка грусти
Ночь и день - чёрно-белый плен
Ну зачем там где были чувства
Только тень....Ну скажи зачем?...

Я думала о лезвии ножа: наши близкие идут по нему,так что нельзя вмешаться,можно только смотреть,сдерживая дыхание,потому что всякое стороннее движение может лишить их равновесия. Более того,не только те, кого мы любим,но и мы сами ничего не можем сделать с собой, а только с удивлением наблюдаем, как нас несёт ветер.