«Если бы Вы сейчас вошли и сказали: «Я уезжаю надолго, навсегда», - или: «Мне кажется, я Вас больше не люблю», - я бы, кажется, не почувствовала ничего нового: каждый раз, когда Вы уезжаете, каждый час, когда Вас нет -
Вас нет навсегда и Вы меня не любите».

Лучше потерять человека всем собой, чем удержать его какой-то своей сотой.




Письмо:

«Милый друг! Когда я, в отчаянии от нищенства дней, задушенная бытом и чужой глупостью, вхожу, наконец, к Вам в дом, я всем существом в праве на Вас. Можно оспаривать право человека на хлеб - нельзя оспаривать право человека на воздух. Мой воздух с людьми - восторг. Отсюда мое оскорбление.

Вам жарко, Вы раздражены. Вы «измучены», кто-то звонит, Вы лениво подходите: «Ах, это Вы?» И жалобы на жару, на усталость, любование собственной ленью, - да восхищайтесь же мной, я так хорош!

Вам нет дела до меня, до моей души, три дня - бездна (не для меня - без Вас, для меня - с собой), одних снов за три ночи - тысяча и один, а я их и днем вижу!

Вы говорите: «Как я могу любить Вас? Я и себя не люблю». Любовь ко мне входит в Вашу любовь к себе. То, что Вы называете любовью, я называю хорошим расположением духа (тела). Чуть Вам плохо - я уже не существую.

Милый друг, я не хочу так, я не дышу так. Я хочу такой скромной, убийственно-простой вещи: чтобы, когда я вхожу, человек радовался».