Мы выйдем в королевы
четырех держав вчетвером:
Росалия с Лусилой, С Эфихенией Соледад.

В долине, в Эльки милой,
затянутой сотней гор
шафрановых и алых,
вели вчетвером разговор,

что выйдем в королевы
и к синему морю придем.
По семь годочков было
мечтательницам четырем.

Мы с лентами в косичках,
в перкалевых платьях своих
гонялись за дроздами
под сенью смоковниц родных.

Сомнений наше детство
не ведало, как Коран:
четыре королевства
направят флоты в океан.

Мы с четырьмя царями
пойдем под четыре венца,
мужья будут певцами,
как царь иудейский Давид.

И в четырех державах
всего у нас будет с лихвой, -
морские звезды, травы
и дивная птица фазан.

Дары земли и моря!
В долине хлебных дерев
не будем ведать горя,
и грызть мы не будем металл.

Мы выйдем в королевы --
и полною станет казна.
Не вышла в королевы
из нас четырех ни одна.

Моряк лобзал Росалью,
но был он обвенчан с волной --
за эти поцелуи
его утопила волна.

Семь братьев и сестричек
растила в нужде Соледад,
забыв и сон о море,
глаза, как две ночи, глядят,

а нынче в Монтегранде
пасет виноградник чужой, --
чужих малюток нянчит,
своих не придется уже.

И только у Лусилы
идут превосходно дела,
в безумье полнолунья
она свой престол обрела:

супругов видит в реках,
а десять детей -- в облаках,
в грозе -- свою корону,
а жезл -- в соляных рудниках.

И все ж в долине Эльки,
в стиснутой сотней гор,
поют и в нашем веке,
споют и в веке другом:

мы выйдем в королевы
и выйдем за королей,
раздвинем эти горы
до самых до синих морей.